В рамках XX кинофестиваля «Лучезарный Ангел» ожидается встреча «Открытый диалог о самом важном» с протоиереем Фёдором Бородиным, настоятелем московского храма святых бессребреников Космы и Дамиана на Маросейке, членом Духовного экспертного совета фестиваля.

Предваряя этот диалог, мы беседуем с батюшкой о его семье, в которой растут восемь детей, о фильмах, которые они смотрят и снимают: в прошлому году его сын Илья и дочь Анастасия одержали победы на кинофестивале «Лучезарный Ангел».

 

– Отец Фёдор, о чем планируете говорить со зрителями кинофестиваля? Какие фильмы хотели бы обсудить?

– Прежде всего я хотел бы показать мультфильм «Исчезающий папа» (Россия, 2023) режиссера Андрея Рубецкого.

Распадающиеся семьи – наша общая национальная катастрофа. Хотя в конфликте, крахе семьи виноваты обычно оба, и мужчина, и женщина, чаще всего большая вина лежит все-таки на отце, потому что он глава семьи, капитан корабля. Уход отца – это не только горе для ребенка, но и долгие последствия и разрушения, которые происходят в душе маленького человека и во всей его дальнейшей судьбе.

На примере взаимоотношений между матерью и дочкой в неполной семье в фильме «Две женщины. Мать и дочь» режиссера Эльдара Исрафилова (Россия, 2023) можно увидеть, как уродуются отношения между теми, кто рождает ребенка вне брака и растет без отца. Тема эта очень актуальная и болезненная, назвать ее можно одним словом «Безотцовщина».

– По официальной статистике, около 30% детей в России рождается в неполных семьях. А из существующих семей примерно 65% (Росстат, 2022) распадается. То есть большинство детей, действительно, растут в России без пап…

– А отсутствие отца, иерархии в семье затрудняет и восприятие человеком Отца Небесного. Я много раз слышал от людей, выросших без пап, что человеку из неполной семьи трудно осмыслить молитву «Отче наш», она не опирается на конкретный жизненный опыт.

Поэтому я приглашаю на встречу всех, кто интересуется темой построения христианской семьи. От обсуждения проблем хотелось бы перейти к тому, что такое настоящее отцовство в христианском миропонимании. И тут необходимо вспомнить слова апостола Павла о том, что от Бога «именуется всякое отечество на небесах и на земле» (Еф. 3:15). Настоящее отцовство – это всегда подражание Отцу Небесному, воплощенное в конкретных житейских условиях и рамках того социума, культуры и традиций, в которых существует христианин.

 

Семейная династия

– Отец Фёдор, в вашей собственной семье – восемь детей.

– Шесть мальчиков и две девочки…

– А какие фильмы смотрят ваши дети? Удаётся что-то обсуждать с ними?

– Да, конечно, вчера, например, пересматривали «Семь самураев» режиссера Акиры Куросавы (1954) с младшими детьми.

– А почему японский фильм?

– Потому что это великое кино, великий мастер, и, поскольку у меня трое детей так или иначе связаны с кино (сын окончил ВГИК, режиссерский факультет, дочка учится в Государственном институте кино, телевидения и радио (ГИТР) также на режиссёра, а еще один сын учится в ГИТРе на художника-постановщика) – в нашей семье существует повышенный интерес к настоящему красивому кино. И, конечно, это фильм о чести, верности, мужестве, жертвенности, о противостоянии злу в себе и вокруг себя – и мы смотрим такое кино с мальчиками, подростками.

– Ваш ответ подтверждает обеспокоенность многих родителей: хорошего отечественного кино для подростков у нас практически нет?

– Мы с детьми смотрим какие-то наши военные фильмы про героев: «28 панфиловцев» режиссеров Андрея Шальопы и Кима Дружинина (2016), «Летчик» Рената Давлетьярова (2021).

Пока у нас действительно не научились снимать собственно подростковое кино – так, чтобы оно по-настоящему заинтересовывало детей. Поэтому приходится выбирать какой-то взрослый фильм, где нет нецензурной лексики, пошлости, и смотреть его вместе с ребятами.

– Отец Фёдор, ваши взрослые дети очень удачно выступили в 2022 году на «Лучезарном Ангеле»…

– В прошлом году, да, было две победы. Это короткометражный фильм «Продавец грёз» моего 26-летнего сына Ильи Бородина, который завоевал третье место в конкурсе короткометражного художественного кино. Это его выпускная работа как студента ВГИКа, он выступил автором сценария, оператором, звукорежиссёром, автором музыки…

– Даже музыку сочинил?

– Получилось так, что он пытался подобрать какую-то музыку, а интернет не давал её использовать, там были авторские права, ему это надоело, и он написал свою.

Фильм «Продавец грёз» в YouTube набрал уже миллион двести тысяч просмотров. И это как раз кино, как мне кажется, важное для подростков. Потому что оно о выборе жизненного пути. Главный герой, выпускник школы, мечтает стать художником, но родители его выбор не одобряют. И вот находится человек, который предлагает у главного героя «купить мечту»…

А фильм дочери Анастасии, которая тогда училась на втором курсе факультета режиссуры ГИТРа, – «Раю, мой раю» – наградили специальным дипломом кинофестиваля «За раскрытие глубокого чувства веры и преображения человека».

Это студенческая курсовая работа. Фильм рассказывает о девушке, которая трудится в кофейне рядом с храмом. Но не может в него войти, потому что у неё связь с женатым человеком. Фильм о том, как она преодолевает грех, отказывается от этой связи – очень тонкий, изящный, красивый. И это большая редкость, когда студенческая работа получает такой отдельный приз.

 

Чему учит современное кино?

– Батюшка, создание вашей семьи благословил старец архимандрит Кирилл (Павлов). А как отец Кирилл относился к кинотворчеству, к использованию кинематографа в воспитательных целях? 

– В то время (1992 год) это не было актуальным: фильмы по существу были недоступными, аппаратура, видеомагнитофоны стоили очень дорого.

Зато сейчас мы активно используем видеоматериалы, в том числе в приходской деятельности. Потому что подростка, юношу, девушку зацепить и вывести на какой-то глубокий разговор, на обсуждение нравственной темы через хороший качественный фильм значительно легче, чем просто так. Поэтому киноклубы, как способ достучаться до молодого человека, девушки, сейчас всё больше востребованы. Это форма разговора с молодым человеком на приходах.

– Вы согласны с тем, что кинематограф и блогерство являются сегодня главными воспитателями подрастающего поколения? Или это всё-таки преувеличение?

– Если воспитание – это всё-таки некоторый жизненный пример, то, конечно, им должна заниматься семья. Но понимать, какое место в жизни современного подростка занимает кино и блогерство, просто необходимо, потому что оно огромное. И почти любой подросток сегодня ежедневно проводит много часов в телефоне, смотрит ролики, видео. Конечно, всё это запечатлевается в его душе, и часто влияние чрезвычайно негативное.

– Отец Фёдор, как вы думаете, почему в современной России не снимают фильмы о многодетных семьях, такие, как, например, «Однажды двадцать лет спустя» с Натальей Гундаревой?

– Мне кажется, что подобных фильмов нет, потому что решения о том, какой сценарий брать, какой фильм финансировать, принимают люди, у которых с семьями все очень неважно: по нескольку разводов, по нескольку внебрачных детей. И для этих людей многодетная семья не является ценностью, им этот мир неинтересен. Они его не понимают. Из-за этого у нас нет подобных сценариев, соответственно нет подобных фильмов.

– Тем не менее в последние годы возникло такое понятие, как кинопедагогика. Учителя, воспитатели пытаются использовать фрагменты кинофильмов на уроках, предлагают детям самим заниматься кинотворчеством. Как вы считаете, с какого возраста стоит давать гаджет ребёнку, обсуждать с ним мультфильмы, кино?

– Смартфон в руки ребёнку надо давать как можно позже. Чем позже, тем лучше. Наши дети-подростки ходят с кнопочными телефонами, хотя и обижаются, потому что одноклассники у них все давно со смартфонами… Но разрушительное действие на душу человека гаджетов, конечно же, очевидно. И дело не только в том контенте, который вываливается на детей через телефоны: а он развратный, злой, страшный… То, что человек проводит много времени перед экраном или экранчиком, конечно, вредит ему самому, его способностям. Переформатируется он очень сильно. Как апостол Павел говорит: «Не обманывайтесь: худые сообщества развращают добрые нравы» (Кор. 15:33).

А ребенок находится в таком сообществе людей, большинство из которых – несемейные, семьи свои развалили. Для них такие ценности, как верность, целомудрие, дети – просто не существуют. И, конечно, оставлять ребенка, который еще не окреп нравственно, с этим один на один – нельзя. Взрослые люди не могут справиться с подобными искушениями, а что говорить про детей?

– Ваши дети во сколько лет получили в руки гаджеты?

– Лет в 17-18, когда уже просто было невозможно без этого, потому что вся, даже еще школьная жизнь ориентирована на то, что ребёнок имеет смартфон.

Но у нас есть домашний ноутбук, компьютер. Мультфильмы мы показываем ребятам с детства, в воскресенье вечером они смотрят что-то в интернете или на диске, при этом я или матушка проверяем, удостоверяемся, что мультфильм хороший – спокойный, веселый – пусть даже американский, почему нет?

– А с какого возраста ваши дети смотрят мультфильмы?

– Лет с 5-6 это – самое раннее.

 

Русский хэппи-энд, или Кино о преображении

– Отец Фёдор, «Лучезарный Ангел» называется кинофестивалем доброго кино. А что такое, с вашей точки зрения, настоящее доброе кино? Можете привести пример?

– В таком кино, конечно, должно быть что-то, что возвышает человека, зовёт к преображению, к изменению, созидает его по образу и по подобию Божию. При этом фильм должен быть качественным, профессиональным. По содержанию – открывать языком современного кино какие-то Евангельские ценности.

Если говорить о примерах, мне кажется, что очень глубокий фильм в программе кинофестиваля этого года – «У самого Белого моря» режиссера Александра Зачиняева. В нем очень хорошо показано изменение героев, прежде озлобленных мелких эгоистов, которые постепенно – через труд, смирение, служение друг другу – дорастают до того, что открываются действенной любви.

– А много фильмов Духовный экспертный совет не пропустил на кинофестиваль?

– Да, не прошло довольно много фильмов, иногда хороших, но где, например, были одно или два матерных слова. Или допущена какая-то пошлая сцена. Обидно, когда авторы, создатели этих фильмов таким образом сразу отрезают от просмотра своей картины очень большую семейную аудиторию. Зачем? Всё-таки любая культура – это в том числе и система табу. Русская высокая культура с матом несовместима. Человек, который молится, не будет ругаться. Он понимает, что это дороги в разных направлениях. Поэтому просто бережёт свои уста от этой гнили.

– В сложные 30-е годы XX века Америка, чтобы выйти из Великой депрессии, тоже регламентировала свой кинематограф. Тогда в Голливуде был принят этический Кодекс Хейса – запрещалось показывать убийства, обнаженные тела, издеваться над религией и т.д. При этом были фактически узаконены знаменитые хэппи-энды.

Как вы думаете, чем наше доброе кино отличается от американского – со счастливым финалом?

– Америка времён Великой депрессии – это все-таки ещё очень молодая и поэтому неглубокая культура. И кинематограф в такой культуре – это не совсем настоящее искусство. Да, он был нужен как обезболивающее, как некая таблетка, которую проглотил, и тебе на какое-то время стало легче.

Но всё-таки русская культура имеет тысячелетнюю историю, ее основание лежит в великой русской литературе, и делать что-то такое простое и прямолинейное с хэппи-эндом у нас не очень получается.

Для нас важно показать внутреннее преображение человека. Я, например, очень люблю актёра Сергея Шакурова, который исполнил главную роль в сериале «Тайны дворцовых переворотов» (реж. Светлана Дружинина, 2000 г.). Он сыграл князя Александра Меншикова. Там есть момент, когда Меншикова везут на место ссылки в Березове, его догоняют гвардейцы и отбирают у него награды, шубы. Сцена разворачивается на снежном поле. Камера крупно выхватывает лицо этого потрясающего актёра, и ему удается передать внутреннее освобождение: да, он больше не при дворе, но свободен внутренне, как в молодости… Это хэппи-энд? В каком-то смысле – да. Но не для карьеры героя, конечно, а для его души.

Если мы говорим о христианском кино, то всё равно следуем в канве христианского миропонимания жизни.

Первые русские святые – это страстотерпцы Борис и Глеб, абсолютные неудачники в смысле житейском и земном. Это люди, которые могли воевать за свою жизнь, но предпочли умереть сами, а не проливать кровь своих братьев.

Христианское сердце недавно крещёного русского народа радовалось на этот удивительный подвиг, на великую победу. Хотя это страшный, кровавый конец их жизни. Здесь не подходит слово «хэппи-энд», но это победа.

– Да, это подвиг смирения.

– Поэтому всё-таки глубина русской культуры не позволяет нам подражать американцам. Когда наши российские режиссёры пытаются по голливудским лекалам снимать боевики, комедии или что-то ещё, у них, как правило, очень плохо получается. Потому что мы не в бассейне плаваем, а в океане…

 

Время героев. Что показывать в фильмах о войне?

– Отец Фёдор, в программе XX кинофестиваля много фильмов о героях войны. Каким, на ваш взгляд, должен быть кинематограф о войне? Что можно и нужно, а чего не стоит показывать на экране?

– Трудно ответить на ваш вопрос, потому что фильмы должны быть разные. У нас есть страшное кино «Иди и смотри» режиссера Элема Климова (1985 г.), и один такой фильм обязательно нужен. Может быть, больше подобного снимать и не стоит. Но кто хочет понять, что такое война, должен посмотреть этот фильм.

Другое дело, что на войне, когда происходит страшное расчеловечивание, озверение, одновременно совершаются и великие нравственные подвиги, которые не позволяют человеку окончательно пасть в разверзшиеся бездны.

Мой покойный отец собирал рассказы ветеранов о войне. А начал он со встречи с одним бывшим солдатом, который попал на фронт в 18 лет. Тот рассказывал: 1944 год, идет рукопашный бой, молодой боец с винтовкой Мосина со штыком прыгает во вражеский окоп и понимает, что ружье там не помещается, его невозможно развернуть – он неправильно прыгнул. А в шести или семи шагах от него стоит немецкий солдат с автоматом наперевес, нацеленным на него. И понятно, что от него не скрыться. Но немец видит, что перед ним совсем юноша, поднимает автомат и рукой показывает ему – убегай!

Знаете, это тоже подвиг.

Или немецкий солдат, который отказался во время карательной операции в Белоруссии расстреливать мирных жителей, и офицер сказал ему – тогда вставай рядом с ними. И он встал и погиб, был расстрелян.

При этом было очень много аморального, страшного, особенно в первые годы Великой Отечественной войны, много отвратительных, безумных, бессмысленных потерь…

Диапазон того, что происходит во время войны, громадный, и поэтому, конечно, фильмы должны быть разные.

– Мне кажется, Господь всякое наше зло всё равно обращает в добро, в том числе через те подвиги, которые совершают простые солдаты в нечеловеческих условиях.

– Да, согласен.

 

«Лучезарный Ангел» как явление христианской культуры

 – Отец Фёдор, а как вы думаете, чем отличается «Лучезарный Ангел» от других кинофестивалей? Есть у него отличительная черта?

– Всё-таки «Лучезарный Ангел» – это явление христианской культуры. На мой взгляд, он лучше всего соблюдает баланс профессионализма участников и того, что кино содержательно пытается донести до зрителя, то есть приверженность христианскому пути.

Есть такая шутка, батюшка говорит: «Давайте наймём православного бухгалтера». А ему староста отвечает: «Нет, давайте наймём профессионального бухгалтера». Лучше, конечно, если он будет ходить в храм, но все-таки мы наймем профессионала.

Кино тоже должны делать профессионалы – по определённым законам. Нужен талант, обучение, требуется умение, восхождение по лестнице мастерства. Если ты пытаешься донести до аудитории Евангельские истины, то должен быть к этому готов. Их нельзя передавать «тяп-ляп».

– Николай Васильевич Гоголь хорошо сказал: «Чем истины выше, тем нужно быть осторожнее с ними; иначе они вдруг обратятся в общие места».

Отец Фёдор, а в чем, на ваш взгляд, главная миссия доброго, христианского кино?

– В послании апостола Иакова есть слова о том, что «обративый грешника от заблуждения пути его, спасет душу от смерти и покрыет множество грехов» (Иак. 5:19).

Создатели действительно христианского доброго кино – это люди, которые помогают другим обращаться к Богу, менять свою жизнь. И через это спасают и свои души. Это великое служение ближнему и своему спасению одновременно.

Если человек делает кино, которое, может быть, не прямо (не обязательно на экране должны быть батюшки, монахини, церковный хор), но возвращает человека к богооткровенным истинам, основанным на Евангелии, делает это красиво, талантливо, профессионально, то через это души и тех, кто это делает, и тех, кто смотрит – приближаются к спасению.

 

Ольга Каменева