На кинофестивале «Лучезарный Ангел» можно увидеть фильмы самых разных направлений и жанров. Авторы создают интереснейшие истории – грустные и веселые, сложные по сюжету и простые, как притчи, но все они о добре. Не является исключением в этом плане и документального кино.
Именно с него когда-то начался кинематограф – первая попытка человека зафиксировать окружающий мир в движении. В последнее время неигровое кино вновь набирает популярность. Молодые и зрелые режиссеры предлагают нам с разных сторон увидеть современную жизнь, задуматься о прошлом. Последнее актуально именно в этом, 2014 году, богатом на знаковые даты. О показах, прошедших на ХI кинофестивале «Лучезарный Ангел», о целях и возможностях неигрового кино мы поговорили с Андреем Михайловичем Шемякиным, отборщиком документальных фильмов фестиваля, президентом Гильдии киноведов Союза кинематографистов РФ, специалистом по теории и методологии разработки оригинальных фестивальных концепций.
– Андрей Михайлович, чем прошедший фестиваль, на ваш взгляд, отличился от фестивалей прошлых лет?
– Все позитивные тенденции прошлых фестивалей мы старались усилить. Но конкурс XI Международного кинофестиваля «Лучезарный Ангел» структурно стал более целевым, а панорамная внеконкурсную программа – более разнообразной. То есть фестиваль сейчас сосредотачивается на проблеме духовных ценностей, но таким образом, чтобы все, что вокруг так или иначе возникает и то, что к заявленной теме может не относиться, чтобы оно тоже как фон, как контекст оставалось, чтобы люди могли сравнивать. Режиссеры, которым важно сохранение и возрождение духовных ценностей, показываются на конкурсе, а вне конкурса фильмы о том, как сохранить добро, как найти положительного героя, где искать, что мешает в поиске. Соотношение между тем и другим очень важно именно на этом фестивале. Раньше у нас основная программа была более разнообразная, но немножко растопыренная, а сейчас мы вместе с Экспертным советом стараемся, чтобы фестиваль начал выполнять в прямую свою общественную миссию по консолидации людей.
– Вы можете сказать, чем вас удивил, порадовал этот фестиваль? Было ли что-то новое по киноязыку?
– Скажем так, удивляться пока нечему, фильмов-открытий, в общем-то, особенно нет. По той простой причине, что у этого фестиваля нет задачи отразить авангардистские поиски нашего кино. Они существуют, но на другом проблемном поле – на поле социального протеста, на поле исследовательского погружения в новые пласты реальности. «Лучезарный Ангел» – фестиваль, который помогает лучше оценить понятия культурной художественной традиции в максимально широкой интерпретации. Например, фильм Валерия Тимощенко «Чистая победа. Битва за Севастополь» в итоге получивший приз, – эта картина совершенно поразила своей смелостью.
Фильм не говорит от имени государства, у которого своя политика. Там есть абсолютно искренняя боль за тех, кто воевал за Севастополь и мы можем услышать их голоса сегодня. В ней многовато пафоса, на мой взгляд. В. Тимощенко великолепный автор, прекрасно пишет, но здесь текст в этом смысле немножко страдает. Закадровый голос форсирован от того, что могут не услышать. Но, по сути, те герои, которых он снимает, то, что он рассказывает – все действует на зрителя очень сильно и это, я еще раз подчеркиваю, его личная точка зрения. Очень важно то, что люди, которые болеют за свое, по определению противостоят тем, кто вещает от имени среднестатистического. Это позиция, и я лично ее уважаю.
Картина была отмечена, что меня очень порадовало – она получила приз в документальном конкурсе. Это лишний раз говорит о том, что сегодня может быть оценено. Чем больше будет индивидуальных позиций относительно того, что всех волнует, тем лучше. А вот, среди открытий чисто эстетических был фильм «Мга» режиссера Виктора Гурова о жизни слабовидящих детей, но авторы не хотели, чтобы он был в панораме, они рассчитывали на конкурс. Однако эксперты сочли, что в нем слишком много шокирующих вещей. Авторы, надо отдать должное, отнеслись к этому с абсолютным пониманием.
В этом году Экспертный совет попросил меня более определенно развести конкурсный и внеконкурсный показы. Именно потому, что любая программа фестиваля вбирает в себя аудиторию. Было время, когда нужно было, чтобы люди вообще в принципе пришли. Сейчас уже очень важно, чтобы пришли разные люди, нашли на фестивале разное, но чтобы постоянные зрители почувствовали фестиваль своим. Это абсолютно четкая стратегия и я ничего не имею против.
– А были ли интересные яркие работы посвященные теме столетия Первой мировой войны? Ведь в этом году документалисты не могли обойти это событие.
– Был фильм Льва Чернявского «Большой войны разноголосица». Понимаете в чем дело, все даты или персональные ретроспективы, как моя «Зримая святость» – это именно сопутствующие акции фестиваля, занимающие соответствующие позиции. Но взять монтажный фильм в конкурс только потому, что он посвящен тому или иному событию несправедливо. Поэтому фильм занимает место в палитре. Это вопрос разных контекстов. Любая рефлексия, любое обсуждение ключевых исторических вопросов приветствуется. Но сейчас пошел вал фильмов сугубо конъектурных, я уже не говорю – безответственно относящихся к хронике, что мы предпочли эту сторону фестивальной программы не усиливать.
Монтажный фильм – это очень сложная форма. Именно на этом поле, в начале 2000-х, были сделаны самые серьезные наши документальные картины, но в дальнейшем такое кино не получило развития. Сейчас многим нужно просто отразить идеологическую тенденцию – соединить 1914 год с 2014, по принципу «чем ближе, тем дальше». Я рассчитываю даже обратиться к Экспертному совету, для того чтобы расширять его дальше в том числе и за счет обогащения контекстуального. Вообще я к технологии 3D отношусь отрицательно. Мне кажется, даже у великого Вернера Херцега – это чисто пространственный эффект, действующий на рецепторы, т.е. на физиологию восприятия, а не на эстетическое переживание. Это тонкое различие, но оно существует.
Но в фильме «Большой войны разноголосица» оказалось, что есть момент внутреннего освоения этой технологии, что без нее фильм был бы обеднен. Вот как раз работа Льва Чернявского – «поисковая» картина. Она именно экспериментальная, в то же время, там есть смысл в сопоставлении эпох, в том, что они разные. А наши аналогии – это НАШИ аналогии. Я совершенно не ожидал такого кино от документалиста традиционного, приверженца академической модели и именно на этом материале. Я смотрел картину Льва с чувством, что на глазах изменяют правила игры. Мне стало это интересно. Рассказывать историю можно по-разному, в том числе и на ходу меняя правила, просто предупреждая об этом. Но не словами, а языком кино… Автор – молодец!
– Какой Вы видите свою задачу, как отборщик документального кино, автор программы «Зримая святость»?
– Моя программа «Зримая святость» приглашала вдуматься, что даже в советское время был поиск альтернативы существующей идеологии. Искусство могло с ней соглашаться или нет, но оно искало собеседника, чтобы поговорить с ним о духовных ценностях. Название программы мы взяли фразу из статьи Г.С. Померанца об Андрее Тарковском. Современный зритель увидел, что было качественное кино, и не кино об абстрактном добре, о том, что волнует многих. Славу Богу, есть те, кто это еще помнят, они не потеряны для нас. В первый день на показ пришло 12 человек, на второй – 30, на третий – 40.
Важно создать профессионального зрителя – так же, как учат читать, чтобы человек мог понять ту или иную книгу. Для этого необходимо находить не только хорошее кино, но и уметь грамотно составлять и развивать программу. Если программа показов плохо собрана, то она способна убить даже хорошие работы. Фестиваль, расширяясь, способен притянуть аудиторию. Нужно уметь анонсировать, подавать.
Нам это уже удалось сделать в Екатеринбурге, где сначала был пустой кинотеатр, по которому мыши бегали, а спустя три года сформировалась своя аудитория. Подобное сделали кинематографисты и интеллектуалы во Франции, и в 60–70-х появилась Новая волна, проломившая брешь в стене коммерческого кино. У него появилась своя аудитория не только на родине, но и по всему миру. На моих глазах два раз произошло такое чудо. И я знаю, что надо сделать, чтобы оно стало нормой.
В этом году у нас на «Лучезарном Ангеле» был ряд фильмов, которые нигде больше не показывали. Я могу сказать, что фестиваль занял свою нишу.
Беседовал Илья Лозинский