– Сергей Александрович, чем запомнился этот фестиваль, какие аспекты показа добра в кино были актуальны?

– В этом году зрители увидели фильмы, конечно же, совершенно замечательные, и среди них – «Испытание» режиссера Александра Котта. Я сразу понял, что эта картина получит главный приз. Она его и получила. Но вместе с тем были работы, которые я, быть может, не включил бы в программу, если бы не мнение Экспертного совета. Конечно, это добрые фильмы, но слабые по своему художественному уровню. Главное, надо понимать, что если тема благородная, но выполнена она художественно недостаточно, то ничего кроме дискредитации этой благородной темы не произойдет.

Это, как в Советском Союзе все время говорили, что надо снимать фильмы о рабочем классе, и их снимали, очень много – каждый год выходило 125 картин. Почти ни одну теперь не вспомнить. Конечно, доброе кино должно быть, чтобы и вправду настраивать людей на добрый лад. Оно должно как-то осветлять жизнь. И, безусловно, так и происходит. Но если делать это художественно неубедительно, то ничего кроме пожатия плечами такое кино вызвать не может. Но есть картины, которые отвечают девизу фестиваля и их совершенно не стыдно показывать. Хотя, порой мы допускаем фильмы, которые отвечают тематической направленности, но не всегда являются художественно зрелыми.

– А какое соотношение доброго и доброго высокохудожественного кино на этом фестивале?

– Те картины, которые и добрые, и качественные, в этом году стали еще качественнее. В искусстве считать на цифры – это не совсем правильно. Есть, на мой взгляд, тенденция в последних фильмах, которая обнадеживает. Ведь для того, чтобы показать добро, надо показать то, с чем оно борется, и что оно побеждает. Если ты не этого показываешь или показываешь, поверхностно, то победа добра немножко обесценивается. Произведение искусства без конфликта невозможно, будь оно даже о семье и вообще, о чем угодно. Но конфликтные фильмы были представлены на фестиваль и некоторые попали в программу. Были киноленты, в которых есть элемент демонстрации зла, порой очень драматичные. И это не уменьшает их возможности быть показанными на «Лучезарном Ангеле». Ведь добро все равно в них торжествует.

Проблема в том, что если вообще не показывать зло – это будет абсурд, а если показывать – важно не перейти очень тонкую художественную грань. Это зависит от таланта автора, и наличия у него «внутреннего редактора». Талантливый человек может сцену в три секунды, но так, что это окажет сильнейшее воздействие, а человек менее талантливый может полчаса разводить всякие безобразия, и мы будем только чувствовать неловкость: зачем все это?

Надо сказать, что как раз тенденция заключается в более углубленном показе зла. Мне кажется, что людей, которые могут сделать это талантливо становится больше.

Я сожалею, что некоторые прекрасные, замечательные, добрые картины, такие как «До свидания, мама» Светланы Проскуриной и «Белый Ягель» Владимира Тумаева, остались за рамками фестиваля из-за точечных эпизодов обнаженной натуры. У С.Н. Проскуриной в картине вообще все разрешается в храме, поднимается проблема понимания духовной смерти и духовного воскрешения человека. Мне, как киноведу, кажется, что это не влияет на восприятие добра. Но я не священнослужитель и, уважая мнение Духовного экспертного совета, не претендую на то, чтобы давать советы священникам. Я понимаю, что у организаторов фестиваля есть свои приоритеты.

– А что еще вы бы выделили на этом фестивале? Было что-то новое в плане киноязыка, художественного решения?

Например, картина «Испытание», о которой я уже говорил. Она сделана без диалогов, что никому не мешает, не выглядит выпендрежом, а смотрится вполне естественно. Все соблюдено. Также могу отметить дивную картину Камары Камаловой «Не забудь меня» (Узбекистан). Всегда все упирается в личность того человека, который это делал. Было миллион подобного рода картин про детей, но не детских. Но у К. Камаловой получилась свежая, светлая, трепетная интонация – вот, что важно. Какая-то правильная, тонкая и добрая, общечеловеческая. И детям интересно смотреть, и взрослым. В кино все уже давно открыто. Но главное – как все это использовать, чтобы оно, соединившись с тем, что ты делаешь сегодня, заиграло новыми гранями.

На мой взгляд, это есть в упоминавшихся фильмах «Испытание», «Не забудь меня», в фильме режиссера Андрея Носкова «Личное дело». Последняя картина снята в Башкирии, практически никому не известным режиссером. Вот что важно для фестиваля «Лучезарный Ангел» – на нем вдруг появляется неожиданная интересная киноработа, она честная, чистая, добрая и какая-то непосредственная.

Очень жалко, что бывают киноленты, которые имитируют доброту, но таковыми не являются. Я думаю, что причина в том, что в кинематографе, к сожалению, исчезла некая наивность, непосредственность, которая была присуща ему раньше. А теперь ее нет. По-настоящему доброе кино невозможно сделать если у тебя нет искренности, трепетности, наивности и какого-то счастья от того что ты снимаешь. То, что раньше было практически в каждом фильме. Сейчас подавляющее большинство людей снимают свои работы исходя из конъюнктуры, заработка. А это на экране всегда видно, о каких бы добрых вещах формально не говорила картина.

Беседовал Илья Лозинский