Святость на сцене и на экране
Кто должен быть главным героем на театральных подмостках, в кинокадре и в жизни: грешник или святой? И если святой, то, как это возможно? Об этом 7 ноября 2014 г. в московском Донском монастыре размышляли организаторы, гости, участники кинофестиваля «Лучезарный Ангел» и слушатели Высших Богословских Курсов (ВБК) при Московской Духовной Академии
Творцы этики
Центром дискуссии стало обсуждение искусства актера как проводника духовно-нравственной культуры. Митрополит Тамассоский и Оринийский Исайя (Кипрская Православная Церковь) рассказал, что в греческой культуре, в которой и зародилось искусство театра, затем положившее начало кинематографу, изначально была заложена высокая миссия актера-творца. «По-гречески актер – дословно «творец этики». Актер, который воспринимает свою профессию как служение, может менять внутреннее состояние зрителей. Это служение может быть таким же высоким, как служение врача, педагога, воина, стража порядка, священника. Поэтому важно, – подчеркнул владыка, – чтобы актер понимал, что и в повседневной жизни на него смотрят как на некий пример. То, что он делает в своей жизни, зачастую также оказывает влияние на его почитателей. Актеры, которые воплощают на сцене и в кино высоконравственные образы, сами должны жить высоконравственной подвижнической жизнью, чтобы их роль не была им во осуждение».
Владыка Женевский и Западно-Европейский Михаил (РПЦЗ) отметил, что само слово «актер» во французской культуре всегда имело отрицательный оттенок. До XVI–XVII вв. практикующих актеров даже отлучали от Причастия, в то время как в России театр изначально формировался как духовно-нравственный и образовательный. «Я родился в Париже и образование получил во Франции, – сказал иерарх, – и меня всегда поражало, какая роль отводиться театру и кино в России». Заместитель сопредседателей Оргкомитета кинофестиваля, первый проректор ВБК игумен Киприан (Ященко) отметил, что и в России к актерам было сложное отношение: их даже нельзя было хоронить на общем кладбище.
«На фестивале «Лучезарный Ангел» уже несколько лет идут споры: кто должен быть главным героем кино – святой или грешник? Если это грешник и при этом его играет очень обаятельный актер, то дети и молодежь обязательно начнут подражать этому симпатичному негодяю. Так пополняются тюрьмы и колонии для несовершеннолетних, – размышлял отец Киприан. – А если это святой, то кто дерзнет играть святого? Актер, каким бы он ни был по-человечески в рамках светского своего существования порядочным человеком, на экране, играя святого, все-таки не может скрыть свои страсти. А неискушенные люди смотрят и усваивают себе искаженный идеал святости. Теряют вообще какой-либо ориентир».
Не оскорблять, а возвышать душу человека
Архиепископ Женевский и Западно-Европейский Михаил поделился все-таки позитивным примером явленной святости, правда, на сцене, а не на экране. Несколько лет назад он увидел инсценировку жития святых Петра и Февронии. На всех присутствовавших эта постановка произвела потрясающее впечатление, когда в крошечном зале в непосредственной близости от зрителей была сыграна история святости. В зале рядом с владыкой сидели две старушки. Было заметно, какое глубокое воздействие оказал на них этот спектакль. Видимо, пытаясь осмыслить происходящее на сцене, одна из старушек вдруг говорит другой:
– Так это ж святые!
– Какие же это святые – актеры! – урезонивает ее соседка.
– Да нет, это же были святые! Давай покрестимся!
Обе они были некрещеными. Так сила святости сработала и явила себя через талант актеров.
Архиепископ Михаил отметил, что старшие пастыри РПЦЗ всегда учили, что как священник, так и люди искусства, каким-либо словом, поступком, даже интонацией могут оскорбить душу человека. «Когда в 1960-е гг. появился фильм, – вспоминал архипастырь, – в котором впервые показали, как убивают человека, это вызвало шок. До этого ни в кино, где воздействие наиболее сильно, ни в прессе никогда не демонстрировались сцены и снимки насилия и убийства. Сегодня этим уже никого не удивишь». Владыка рассказал, как монах одной французской обители, когда увидел в журнале огромную цветную фотографию трупов после массового убийства, плакал и говорил: «Как можно так оскорблять чувства человека?!»
«В фильмах, которые делались до Второй мировой войны, всегда ощущалось творческое усилие создателей, оттого и кинокартины часто носили образовательный, духовно-нравственный характер, хотя в их основу и были положены жизненные истории простых людей, – заметил иерарх. – Актеры полагали свою душу на то, чтобы показать возможность торжества добра и правды. И такие киноленты никак не оскорбляли душу зрителя. Мне приходилось бывать в психиатрических лечебницах. Люди, которые находятся там, просто не могут скрыть боль, которую причиняют их душе демонстрация новостей и кинокартин с сюжетами убийств. Надо не оскорблять, а возвышать душу человека!»
Хеппи энд случается в вечности
Современный кинематограф, который наследует миссию театра, по убеждению митрополита Тамассоского и Оринийского Исайи, также способен вдохновлять зрителя к перемене мировоззрения. Искусство кино, как любое искусство, предоставляет событийно открытые ответы, а иногда и формулирует ключевые для человека вопросы, ответы на которые могут быть реализованы в жизни самого зрителя. Киноискусство раскрывает, может быть, и неведомые даже самому зрителю грани его души. Иерарх отметил, что Кипрская Церковь старается внимательно относиться к работам кинематографистов, чтобы они неправильным использованием данной им художественной власти не нанесли вреда. А кинематографисты, в свою очередь, все чаще стали советоваться с пастырями.
Так, владыка Исайя рассказал о кинорежиссере, который снимает сериалы. Он, по благословению своего духовника, полагает в основу сюжета духовно-нравственные коллизии, какие-то серьезные жизненные испытания, вводит в качестве героев духовных лиц – священника, монахиню, к которым в переломный момент судьбы обращаются главные герои. Когда шесть лет назад этот режиссер впервые попробовал поставить такой эксперимент в развлекательном по своей сути жанре сериала, на него смотрели, как на сумасшедшего. Но теперь зрители, отметил архипастырь, с нетерпением ждут каждой новой серии. Лишь однажды за эти годы между режиссером и его, уже исчисляемой миллионами зрителей, аудиторией возникло недопонимание. Снималась история молодой светской пары, у которой неизлечимой болезнью – раком – заболел единственный ребенок. Когда это случилось, мать мальчика побывала в монастыре, встретилась с монахиней, помолилась, ее жизнь полностью изменилась – она стала воцерковляться. Таким образом, начав с себя, она повлияла и на своего мужа. Изменение в их жизни сказалось на их отношениях с родственниками, друзьями, знакомыми. «Герои этого сериала стали жить Христом», – так выразился владыка. Они, конечно, не были святыми, как Петр и Феврония, но уже являли святость как приобщенность к Церкви – Телу Христову. И вот все киприоты ждали, когда же произойдет исцеление этого ребенка? Ребенок скончался. Вся зрительская аудитория была ошеломлена, так как все ждали хеппи энда. Начались массовые обвинения режиссера. В публикациях и в выступлениях по телевидению всячески подчеркивалось, что тем самым он отнял надежду у людей, которые находятся в подобной ситуации.
«Режиссер завершил так историю специально. Сделал он это по благословению своего духовника с той целью, чтобы дать понять: мы не должны уповать на некое чудо, – сказал митрополит Исайя. – Чтобы ни случилось в собственной жизни, мы не должны терять веры, потому что в вечности чаемое чудо происходит. У Бога все живы. И для нас на самом деле важно то, насколько те, кто живет на земле, стремятся к Богу. Этот ребенок, через пример своей жизни, через боль и смерть, возвративших его самого и его близких к Богу, обратил на спасительный путь огромное количество людей. А вот это действительно настоящее чудо. Когда режиссер объяснил людям, столь долго ждавшим развязки и уже полностью соучаствующим в жизни героев, свой замысел, у многих открылись глаза, и они поняли смысл происходящего – не только на экране, но и в собственной жизни».