Русский человек без Бога – дрянь. Этот тезис Ф.М. Достоевского великолепно раскрыл современный поэт Николай Мельников в своей поэме «Русский крест», экранизированной в 2023 году режиссером Эдуардом Бояковым.

Фильм «Русский крест» оставляет светлое чувство. Выход есть, он – в обращении к Богу и покаянии, подвиге христианской жизни и безропотном несении креста. В фильме – огромно-метафоричного, в жизни каждого из нас – посильного, индивидуального.

Предлагаем беседу с режиссером театра и кино, художественным руководителем Нового Театра Эдуардом Бояковым, записанную сразу после показа картины «Русский крест» на кинофестивале «Лучезарный Ангел».

 

Поэма, воспроизведенная дословно

– Эдуард Владиславович, в вашем фильме фактически дословно воспроизведена поэма Николая Мельникова «Русский крест». Ее высоко оценил духовник Патриарха Кирилла старец схиархимандрит Илий (Ноздрин) – прочитав поэму, он благословил издать книгу тиражом 10 тыс. экземпляров. Вы сознательно не трогали текст поэмы (изменена, причем, лишь визуально – концовка, у вас дети успевают на похороны главного героя)?

– Действительно, для меня как режиссёра было очень важно сохранить текст поэмы Николая Мельникова «Русский крест» – это принцип работы над фильмом. Аналогов, особенно в современном кино, такому сценарному подходу очень мало. На самом деле режиссёры, снимая фильмы даже по Достоевскому, Толстому, конечно, вынуждены писать сценарии – эти классики не работали в драматургическом жанре. Но даже в тех случаях, когда режиссеры снимают картины по драматургическим произведениям, сценаристы очень часто позволяют себе некое внедрение в текст.

То, что в фильме сохранена практически дословно поэма «Русский крест» – думаю, не столько моя заслуга, сколько следствие какого-то трезвого, честного отношения к материалу.

Я – театральный режиссер, поставил около четырех десятков спектаклей по поэтическим произведениям, преимущественно современным. К этой категории относится и творчество Мельникова. Он практически мой ровесник, я – 1964 года рождения, он – 1966-го. Но Мельников ушёл из жизни почти 20 лет назад, в 2006 году. Мы потеряли очень большого поэта в расцвете сил, в 40 лет.

«Русский крест» он написал, будучи духовным чадом схиархимандрита Илия. А отец Илий – настоящий старец. Слава Богу, этот антропологический феномен жив в русском православии. Отец Илий жил в Оптиной, Мельников к нему приезжал, у него окормлялся. Собственно, там, в Оптиной, он и умер.

Созданная им поэма «Русский крест» – лучшее из того, что он написал. У него есть сборник стихов, но, мне кажется, поэма всё-таки очень сильно выделяется на фоне всего остального. Причем он написал её очень быстро. Это доказательство того, что серьёзные произведения часто создаются, что называется, «под диктовку»: когда Господь просто что-то через нас сообщает, а мы должны правильно, быстро записывать или реагировать. Другое дело, что, пропуская что-то через себя, мы очень часто эту энергию загрязняем, не слышим того, что нам Господь говорит, что Он диктует. Мельников услышал, записал, так мы и получили поэму «Русский крест».

Семь лет назад мне этот текст впервые попал в руки – раньше я, признаюсь, не слышал об этом поэте. При этом высокомерно считал себя знатоком современной литературы, гордился дружбой со значительными, мощными поэтами современности – Юрием Кублановским, Олесей Николаевой и другими (я сейчас не говорю про новое поколение донбасских поэтов, которые возвысили свой голос после 24 февраля 2022 года – это отдельный разговор). Но, тем не менее, работая с поэзией, я думал, что общую ее современную картину представляю себе очень хорошо. А оказалось, что я не знал одного из главных, а может быть, главного поэтического текста.

Я уверен, что поэма «Русский крест» будет в хрестоматиях, в учебниках по литературе. Пройдут десятилетия, и наши дети, внуки будут изучать 90-е годы XX столетия по поэме Николая Мельникова. Точно так же, как о войне 1812 года мы узнаём из произведений Льва Толстого, а про революционные события читаем у Андрея Платонова, Исаака Бабеля или Александра Блока.

 

В поисках Ангела

Но, какой бы поэма ни была великой, кинематограф не может просто взять произведение и поставить его. По хорошему произведению снять плохой фильм легче, чем сделать что-то не то чтобы конгениальное, а хотя бы не позорное. И я решал проблему поиска сценарного хода, сценарного языка. Повторяю, главное для меня было – сохранить этот текст, а дальше я уже придумывал ассоциативный ряд, фигуру Ангела, который читает поэму.

Поначалу полагал, что поэму должен рассказывать мужчина. Но потом подумал – один мужик рассказывает про другого – это совсем какое-то суровое, чернушное кино. И я очень рад, что мы встретились с Полиной Чернышовой (исполняет в фильме роль Ангела – рассказчика истории. – Ред.). Она большая театральная актриса.

Был вообще очень тяжёлый кастинг. Михаила Пореченкова (главный герой фильма – Иван Росток. – Ред.) я утвердил на роль неожиданно для себя самого. Многие помнили его по главной роли в фильме «Поддубный». Я сказал: «Нет-нет, какой Пореченков…». Я всё-таки видел героя субтильного – типа нас с Мельниковым, такой конституции. Но пришел Миша – большой, огромный. Оказалось, он тоже общался со старцем Илием, от которого мы получили благословение снимать фильм, – и я утвердил его на роль.

Кстати, поэму Николая Мельникова, книгу, о которой вы вспомнили, мне также дал отец Илий, и я её храню. И на ней рукой схиархимандрита написано, что по этой поэме надо обязательно снять фильм. Собственно, так я и получил это поручение, благословение. И я счастлив, что такое послушание меня настигло.

Сегодня фильм, действительно, не просто живет, его знают, смотрят, в интернете его можно найти на платформах Wink и Premier.

4 ноября 2023 года состоялся показ картины в прайм-тайм на канале «Культура». Хотя этот фильм – не для рафинированной культурной публики, точнее, не только для неё. Я сам себя считаю, истины ради, эстетом и снобом, но на самом деле стремился сделать демократичное кино, обращённое к зрителю. Мы показывали этот фильм для полуторатысячной аудитории обычных людей в Екатеринбурге – и был просто фантастический прием. И в Брянске показывали картину, откуда родом Николай Мельников, и еще в нескольких городах. И всюду я видел слёзы зрителей, слышал добрые слова.

Хотя самому сложно говорить о своём фильме, потому что здесь неизбежно сталкивается некая авторская гордыня с представлением о том, кому этот фильм нужен. Но у меня есть ощущение, что это не гордыня, не наглость – думать, что фильм нужен и что его будут смотреть.

– Вы сказали, что по поэме, по фильму можно изучать 90-е годы. С тех пор прошло 30 лет. А насколько фильм «Русский крест» современен?

– Я надеюсь, что художественно, эстетически он современен. А по содержанию – это настолько важный период жизни страны, что данная тема будет всегда важна.

 

«Поставьте памятник деревне»

– Как вы думаете, смерть (или убийство?) автора поэмы «Русский крест» Мельникова в 2006 году и гибель ее главного героя Ивана Ростка – случайное совпадение?

– Главного героя Ивана Ростка «убивает» автор Мельников, это описано в одной из заключительных сцен поэмы. Что касается смерти самого Николая Мельникова – да, действительно, есть такая версия, что это была насильственная смерть. Но пока нет серьезных оснований говорить о том, что он убит. По официальной версии, он скончался на автобусной остановке от разрыва сердца.

Ему тяжело жилось, он выпивал, мучился, как и многие русские люди. И это такая беда, о которой он свою поэму и написал. Скончался он в 40 лет - талантливейший человек, который мечтал снимать кино, учился во ВГИКе, придумывал фестиваль «Золотой Витязь». Но вот так быстро ушёл из жизни.

– В фильме представлены очень красивые пейзажи, виды храмов, монастырей. Где снималась картина?

– Фильм снимался в Тверской области, в частности, в селе Бабье. Мы мечтаем и надеемся со временем запустить процесс сбора денег для восстановления храма святителя Николая, который вы видели на экране и который восстанавливает главный герой Иван Росток. В конце фильма храм предстает красивым, белоснежным, благополучным, но, к сожалению, сегодня он представляет из себя то, что было в начале фильма. Он приписан к епархии, числится как храм, но в нем не служат.

В фильме есть сцены, снятые в Торжке, потрясающем, великолепнейшем русском городе. Здесь – красивейшие русские пейзажи, планы над Борисоглебским монастырем. Это одна из самых древних русских обителей, ровесница Киево-Печерской Лавры. Торжок – удивительный город, но таких очень много. И, к сожалению, очень много разрушенных храмов остаются в Тверской, Ярославской, других областях России…

И даже если все они будут восстановлены, остаётся вопрос – а кто в них будет ходить? Потому что деревня была разрушена…

– Фильм изобилует советскими символами – на экране мы видим то бюст Ленина, то красный флаг, то вывеску колхоза «Победа» и пр. Что хотели вы сказать этими символами?

– В Советском Союзе разрушены две основы русской жизни – Церковь и деревня, об этом мы не должны забывать.

Церковь была разрушена практически полностью. Какие-то буквально катакомбные точечки оставались накануне Великой Отечественной войны, когда недруги – внешние и внутренние – планировали разрушение Советского Союза. И в момент, когда в 90-е годы XX века СССР все-таки был разрушен, когда наши геополитические враги думали, что все, с империей закончено – произошло вот такое чудо – возрождение веры. Оказывается, ее огоньки тлели в отдельных каких-то местах, приходах. И те самые бабушки в платочках, которых мы часто ругаем за то, что они такие глупые, что они бранятся на наших подружек в коротких юбках с раскрашенными волосами, сохранили эту веру. И на самом деле они достойны того, чтобы их благодарили, любили, ценили.

Второе – мы разрушили деревню. Это было сделано в 20–30-х годах XX века – Лениным, Троцким, Сталиным. Уничтожив деревню, они лишили нас с вами той энергии, без которой городской житель превращается в зомби. Мы живём в этих клетушечках, микрорайонах, мы потеряли связь с землёй. Кого-то спасают родственники из деревни, кого-то шесть соток за городом. Но нам жизненно необходима вот эта органическая связь с землёй.

И, кстати, самая большая боль, которую чувствовал Мельников – это, конечно, разрушение русской деревни. Он бесконечно плакал об этом, мучился. В общем-то и поэма об этом. У меня есть снятый с Полиной Чернышовой пятиминутный клип – как часть этого фильма – на стихотворение Мельникова «Поставьте памятник деревне на Красной площади в Москве…». Я со временем, может быть, его опубликую.

Это гениальное стихотворение, очень сильное…

 

Воспитание в рамках культурной политики

– А что двигало лично вами, когда вы снимали картину? И будет ли продолжение данной темы в вашем творчестве?

– Мною двигала любовь к России. Любовь к поэзии, к творчеству – это мой путь, мой крест. Я не могу ответить на вопрос, почему я сделал тот или иной спектакль, например. Я могу только как-то рефлексировать и говорить – вот это я делал с чистой душой, от сердца. Иногда бывает стыдно за то, что сделал. Иногда не бывает стыдно. За этот фильм мне не стыдно.

Так же, как не стыдно за спектакль, премьера которого 7–8 ноября состоялась в театре Российской армии, на самой большой драматической сцене Европы. Это восстановленный мною спектакль «Лавр» по великому роману Евгения Германовича Водолазкина (ранее в постановке Эдуарда Боякова спектакль шел в МХАТ им. Горького. – Ред.).

Это очень большой, очень важный, значительный для меня драматический спектакль с участием Дмитрия Певцова, Леонида Якубовича, Валентина Клементьева – и с очень известными артистами, и с молодыми…

– А как сделать так, чтобы молодое поколение смотрело такие спектакли, как «Лавр», такие фильмы, как «Русский крест»?

– Боюсь, что ваш вопрос останется без ответа, хотя я постараюсь на него ответить. Скажу следующее – я уверен, что это можно сделать. Уверен, что правильная, продуманная, сформулированная, осмысленная концептуализированная государственная культурная политика может привести к тому, что люди начнут читать достойные книги, смотреть хорошие фильмы, слушать настоящую музыку. Научатся различать хороших музыкантов от плохих, не только в смысле – это попса, а это опера. Сегодня не то время: оппозиция между высокой и низкой культурой не актуальна, она не работает. Сегодня настоящие высказывания возможны и на территории высоких жанров, прежде элитарных, и в пространстве массовой культуры. Мою любимая музыкальная группа – «25/17» из Омска – играет рок-музыку, собирает стадионы. Несколько дней назад они выпустили альбом, стилизованный под 70–80-е годы – это серьёзнейшая, важнейшая, глубочайшая музыка. Это намного – и с точки зрения музыки, и с точки зрения поэзии – серьёзнее, чем творчество некоторых академических авангардных поэтов, членов Союза писателей.

Воспитание должно быть реализовано в рамках культурной политики. Россия – это народ, культура которого очень зависит, связана с государственной волей. Мы – государственные люди. Вот эта соборность, русская общинность – следствие как раз того, что мы зависим от государства. При этом мы не должны быть червячками, мы – самостоятельные личности, но в диалоге с государством мы реализуем своё русское предназначение. Поэтому без государства, без культурной политики очень сложно работать. Но мы все трудимся на своём уровне, мы все должны стараться – в своей школе, в своей больнице, в своём детском садике, в своём театре.

Хотя ситуация в нынешнем русском кинематографе мне представляется очень проблематичной, кризисной. Всё, что достигает зрителя в большом объёме, неизменно попадает в мейн-стрим, в эту рекламную машину. Константин Львович Эрнст (генеральный директор ОРТ/Первый канал) выпускает фильм про полет в космос, и включается государственная машина. Я получаю приглашение на фильм «Вызов» с сайта Госуслуг. Ну, думаю, вдруг действительно государству нужно, чтобы я этот фильм посмотрел. Сходил, посмотрел. Полное отсутствие сценария. Там нет смысла, нет духовной истории. Там есть хорошие съёмки в космосе. А где сердце этой женщины? Почему героиня Юлии Пересильд полетела в космос, что с ней произошло? Был муж, погиб в аварии, и чтобы расстаться с этой бедой, с этим наваждением, нужно полететь в космос? Но не каждая русская женщина, которая потеряла мужа, может полететь в космос. Предложите какие-то более естественные варианты. Не получается.

У наших кинематографистов в этом проблема. Такая же проблема в театре: драматургии, сценариев нет. Зато есть большая русская литература, представленная произведениями самых разных жанров. У нас есть по-настоящему большие русские романы. Такие, как упомянутый мною «Лавр» Евгения Водолазкина, «Обитель» Захара Прилепина, «Мысленный волк» Алексея Варламова. У нас есть поэты, некоторых из них я уже назвал, но есть и молодые – Анна Долгарева, Анна Ревякина и другие. Они достойны того, чтобы их стихи изучали в школе. И мы о них сейчас делаем спектакль, в котором и их судьба будет затронута, и стихи будут звучать. Так что я не могу сказать, что русская культура мертва. Она жива, но она переживает непростой период…

 

Свой путь и свой крест

– Возвращаясь к благословению отца Илия: можно ли рассказать более подробно о том, что советовал вам старец по поводу съемок фильма «Русский крест»?

– Старец Илий – человек очень прозорливый. Небольшой опыт общения с людьми этого феноменального свойства – когда ты сразу понимаешь, что рядом с тобой человек из другого мира, который видит больше, который выше – мне всё подсказывает. То есть никаких сценарных советов, поручений про тот или иной персонаж он не давал. Он просто говорил, что нужно снять фильм по поэме Мельникова.

При этом старец Илий – очень антисоветский человек, антикоммунистический, антибольшевистский, и это он подчёркивал в общении со мной, говорил, что коммунизм – зло. В этом отношении он более антисоветчик, нежели я. Я стараюсь диалектически к этому относиться.

– Старец Илий видел ваш фильм?

– Фильм он видел. Он его, как мне кажется, тронул, и у него были слёзы, но он ничего особенного мне не сказал. Он поблагодарил.

Главное, что мы можем получить от старцев – это, конечно, молитва. И я уверен, что его молитвы за Николая, за это произведение сыграли важнейшую роль.

– Как этот фильм, который изменяет людей вокруг, изменил вас самого?

– Со мной фильм начал работать уже до того, как я даже начал снимать.

Вспоминаю осень 2021 года. Зимой должна была начаться работа, весь график уже свёрстан – а в кино, в отличие от театра, не перенесёшь премьеру, там всё жёстко, по расписанию, – и вот мне совершенно неожиданно поставили диагноз. Оказалось, что у меня порок сердца 4-й стадии, и срочно нужна операция на открытом сердце. И я начал готовиться к съёмкам с этой новостью, с этим обстоятельством.

Операция прошла, и через две недели я начал снимать. Физически было очень тяжело, потому что врачи настаивали, чтобы минимум год я занимался только реабилитацией. Но Господь управил, и помощники, и группа были очень хорошие. Я вспоминаю эти съёмки: как будто бы это было не со мной. Это я снимал фильм или не я? Монтировал я, а вот на съёмках был ещё в каком-то послеоперационном состоянии.

Но это так, для красного словца…

А если разбираться действительно по-серьёзному в жизни, то наша ежедневная работа – это и есть наш крест. В чём-то герою нашего фильма на самом деле легче, чем нам. У него предельные обстоятельства: он пил, потом из этого «вылетел». И в каком-то смысле это легче, потому что он уже был в аду, знает, что это такое, и он вышел, больше туда не вернется. А вот мы всё время живем в нашем повседневном мелком «адике». И в чём-то это сложнее, чем такой, знаете, красивый театральный, метафорический поступок: сейчас я возьму этот крест, начну носить, а вы будете смотреть, какой я праведник.

У каждого свой путь и свой крест.

Мой крест – это крест моей ежедневной работы в театре, крест моей семьи, моих детишек, которых я бесконечно люблю и младшей из которых 9 месяцев. И это мой крест – стараться, чтобы дети что-то ещё успели от меня получить хорошее.

 

Эдуард Бояков – режиссер театра и кино, основатель фестивалей «Золотая Маска», «Традиция», создатель театров «Практика», «Политеатр», худрук МХАТ им. Горького (2018-2021), создатель и худрук Нового театра.

Фильм «Русский крест» (Россия, 2023) – история о покаянии и духовном возрождении спившегося инвалида Ивана Ростка, достигшего предела в своем падении. Главный герой, после явления ему святого Георгия Победоносца и общения со старцем, обретает веру и ставит перед собой задачу – восстановить разрушенный в советское время деревенский храм. В главных ролях: Михаил Пореченков, Полина Чернышова, Юрий Кузнецов.

Генеральный продюсер – Игорь Кудряшкин. Продюсер – Вадим Горяинов. Оператор – Максим Осадчий. В фильме звучит музыка Тихона Хренникова-младшего и группы LAVRA (Варвара Котова, Сергей Калачев, Петр Главатских). Фильм произведен кинокомпаниями «Глагол» и «Киноспутник» при поддержке «Фонда Русской Цивилизации «Светославъ».

 

Ольга Каменева