Жюри полнометражного игрового кино на «Лучезарном Ангеле» в 2024 году возглавлял Народный артист России Николай Бурляев. Предлагаем вашему вниманию его интервью по итогам прошедшего XXI кинофестиваля.
– Николай Петрович, как бы Вы оценили программу прошедшего фестиваля, состав жюри?
– Я удовлетворён и программой, составленной, отобранной для нашего жюри, и работой самого жюри. В жюри собрались люди профессиональные, одно духовное лицо – отец Константин Сопельников и кинематографисты с большим опытом, в том числе Валерий Баринов, Владимир Фокин и Ольга Будина. Все они яркие личности, у всех было свое интересное суждение о каждом фильме. Но мы достаточно быстро пришли к общему знаменателю.
Хотя и споры были, – кинематографисты рассматривают работы со своей профессиональной точки зрения, и они всё досконально оценивают, потому что разбираются в кино. Для меня, однако, самое главное – всё мерить мерою Христа, как говорил наш мыслитель Иван Александрович Ильин. Поэтому я всегда обязательно приглашаю в жюри духовное лицо: присутствие человека с крестом, с распятием уже обязывает потактичнее и поглубже относиться к тому, что мы видим.
Зритель у нас привык всё поглощать, экран уже 40 лет, почти от начала перестройки, заваливает его всяким непотребством. Здесь, на фестивале «Лучезарный Ангел», программа всегда достойная. Все фильмы, отмеченные нашим жюри, профессиональны в высшей мере. Были споры по поводу гран-при, на него претендовали три фильма. Но после того, как все высказали свои мнения, мы пришли к общему знаменателю.
Прежде всего, я сказал бы о фильмах, отмеченных нашим жюри специальными дипломами. Так, «Герой нашего времени – за воплощение на экране образа нашего современника» поощрен фильм «Позывной «Пассажир»» (Россия, 2024) режиссера Ильи Казанкова. Я акцентировал внимание на том, что тема Специальной военной операции сейчас крайне важна. Да, есть в этой работе какие-то недостатки, но мы должны были поддержать этот фильм. Это практически первая картина про СВО. Никаких других достойных работ на эту тему за эти почти уже три года пока не появилось.
Великая Отечественная война началась в 1941 году 22 июня, а к сентябрю вышли 10 фильмов о войне – о победе, о героях, о подвиге, а к концу первого года той войны было 17 фильмов. В 1942 году – уже 20 картин появилось, и по столько же – по 20 – выпускали в следующие годы войны. То есть четыре напряженнейших года на передовой, были столь же напряженными – на культурном фронте. Наши кинематографисты за четыре года Великой Отечественной сняли около 80 патриотических кинолент об идущих сражениях. И это кино было крайне необходимо нашему народу. Сейчас ничего подобного мы не происходит. Есть только этот фильм. Поэтому мы поддержали его.
Как поддержали, объявив победителем в номинации «За лучший фильм для детей и юношества», сказку «По щучьему велению» (Россия, 2023) режиссера Александра Войтинского. Хотя мне всё хотелось сказать авторам, что не нужно тянуться за голливудскими анимационными блокбастерами, не надо нам этого. Сделано-то как у них. А так фильм достойный, и мы его поддержали.
«За активную гражданскую позицию и освещение важнейшей социальной проблемы» мы выделили фильм «Мамино письмо» (Россия, 2024) режиссера Александра Сукачева.
Специальный диплом «Моя Родина – Россия. Фильмы, отображающие бережное отношение к сохранению исторического и духовного наследия» получила картина «Семь черных бумаг» (Россия, 2023) режиссера Анатолия Колиева. Это осетинский фильм, очень достойный, он всем нам в жюри понравился – и по изобразительной части, и по операторской работе. Всё красиво, глубоко.
– А как шло обсуждение тех работ, что отмечены призами?
– Особых расхождений в их оценке не было. Что-то, конечно, обсуждали – например, говорили про фильм «Повелитель ветра» (Россия, 2022) режиссера Игоря Волошина. Он снял картину об отце Федоре Конюхове, – личность, безусловно, достойнейшая. Но мы же знаем, чем всё закончится, – герой всё преодолеет, прилетит. Интереснее было бы посмотреть документальное кино о нём. А то, как говорил Лев Толстой: «Пугают, а не страшно». Фильму присудили третье место.
Хотя, если по большому счёту оценивать, то претензии были буквально к каждому фильму: и по драматургии, и по режиссуре, и по актёрской игре. Однако сейчас мы понимаем, что кинематографический маятник с трудом, но качнулся в нужную сторону – от плюрализма и вседозволенности к серьёзным вещам – к патриотизму, к своим традициям, к корням – это самое главное. К поиску смыслов, наконец. И это надо поддерживать, поскольку смыслов на экране не было практически 40 лет. Мы точно по пустыне ходили.
Даже наше фестивальное движение грешило тягой к «классу А», и чтобы попасть в этот мировой «класс А», отечественные киношники подбирали объедки с западного стола, показывая ту самую вседозволенность – лишь бы только угодить тем, кто там задает эти антинормы.
Мой ученик – Дмитрий Дьяченко, самый кассовый режиссер в России, учился у меня на курсе авторской режиссуре. Но когда я посмотрел, что он снимает… Я этому его не учил! Что за искажение русских сказок в «Последнем богатыре»? Или что это он в своем «Чебурашке» устроил, – там же вообще нет положительных героев! Их просто нет, дети – и те монстры. Этот фильм стал кассовым, но тем больше ответственности на режиссере. Понятно, что он просто подстроился под рынок.
Но практически ко всем и тем фильмам, что представлены на фестиваль, у меня есть претензии. Потому что для меня эталоны – это Андрей Тарковский, Сергей Бондарчук, Василий Шукшин, Никита Михалков. Это тот кинематограф, на котором я воспитан. Можно же создавать шедевры на основе Евангельских заповедей! Хотя формально, в своем большинстве, это советский кинематограф. Да, тогда действовала редактура, были и спорные решения. Но через нее точно было не пройти, если нарушишь в своём сценарии хоть одно из установленных правил, да еще и попытаешься сделать это интересным для аудитории.
С перестройкой пришло другое время – рыночное, пагубное для кино и культуры в целом. Поэтому я с трибуны Государственной Думы утверждаю, что культура и рынок понятия несовместимые. Культуру нужно выводить из рынка и не ждать окупаемости фильмов в первый уикенд, как это сейчас принято. Все наши режиссёры поступают так, – чтобы только пробиться к экрану и в первый же уикенд получить всё, что можно. Потому что потом люди поймут подлог, ложь и фальшь и уже не станут ходить на эти фильмы. А пока перед очередной премьерой все каналы о ней трезвонят, создается ажиотаж. Телепродюсеры заинтересованы в прокате этих фильмов, вкладывая в их производство свои ресурсы, – им рыночная отдача нужна.
С этим я был всё время не согласен, поэтому не работал ни как режиссёр, ни как актёр в последние четыре десятилетия. За все эти 40 лет всего-то роли две сыграл. Просто не было желания участвовать в этом рыночном круговороте.
– Это по завету режиссера Андрея Тарковского?
– Да, когда Андрей Арсеньевич увидел, что я после «Иванова детства» (1962) стал очень много принимать предложений, – в год по два-три фильма, а то и пять выходило, он меня как-то встретил и говорит: «Что ты делаешь? Голодать будешь – умирай с голоду, но не участвуй в том, за что потом будет стыдно». То, что он прав, я понимал, но мне тогда еще хотелось поиграть, приглашают же, – интересная жизнь, ездишь всюду, новые роли, новые группы. Но он был прав на все 100%.
После фильма «Лермонтов» (СССР, 1986), буквально подняв забрало и показав свое лицо, когда уже стало понятно, что хочу сделать, я попал в опалу. Если ты один пошел против системы, агрессивно прозападной, тебя будут распинать. Со всеми твоими патриотическими идеями, ценностями – это то, с чем либералы яростно расправляются.
Фильм «Лермонтов» негласно, но фактически запретили. Всюду, куда бы я ни приезжал в провинцию, спрашивал: «Есть копия фильма?» – «Есть». – «Показывали?» Ответ был всегда один и тот же: «Да, показывали на окраине города, в 10 утра». Понятно, что никто не увидел. И так под предлогом того, что «фильм некассовый», его положили на полку.
Сейчас отреставрировали, и фильм идёт с успехом. Я смотрел таблицу рейтинга. Если в прокате 200 фильмов, то он на 49-м месте, но поднимался и до 8-ой позиции – вслед за блокбастерами. Его смотрят, оценивают. Школьники после просмотра говорят, что они открывают для себя Лермонтова и вовсе не таким, как его преподносят в школе. Навесили на великого поэта ярлык, что он, мол, был дерзкий, заносчивый. Это ложь. И этот фильм очищает образ Лермонтова от всех этих наслоений.
– Жаль, что на минувшем кинофестивале «Лучезарный Ангел» не было фильма «Лермонтов», воссозданного в 2024 году. Когда-то архимандрит Кирилл (Павлов) для таких фильмов и благословлял создать этот кинофестиваль.
– Я об этом как-то не подумал. Но можно показать фильм на кинофестивале в следующем году.
– Если вернутся к оценке тех работ, что были представлены на фестивале в этом году, могли бы Вы прокомментировать решение жюри по полнометражному кино?
– Мы живем в то время, в которое живем, и сейчас надо было оценить вот эти картины. Фильм «Вызов» (Россия, 2023), которому отдана первая премия, я считаю подвигом кинематографистов. То, что сделали режиссер Клим Шипенко и актриса, сыгравшая главную роль, Юлия Пересильд, – это свершение – снять первую кинокартину в космосе.
Тот же фильм «Повелитель ветра» создавала команда, ориентированная на блокбастеры, но и они сделали фильм патриотический – раз, интересный – два, о подвиге человека – три. И этой своей работой они показали, что продюсеры могут работать в позитивном ключе. Это тоже надо поощрять.
Что касается занявшего второе место фильма «Страсти по Матвею» (Россия, 2023) режиссера Сергея Ильина, я видел картину и раньше. В прошлом году я решал вопрос, взять ли ее на фестиваль «Золотой витязь». Не взял. Хотя в целом фильм мне понравился, сделан он профессионально, пусть это и первая работа режиссера. Драматургия хорошая, продуманная, смыслы интересные, актеры играют хорошо, даже батюшек играют так, что не придерешься. Обычно игре актеров, посягнувших изобразить духовных лиц, не веришь. А тут – вполне. Есть ли такие батюшки? По-видимому, есть. Однако если, как говорил Иван Ильин, всё мерить мерою Христа и не бояться остаться в одиночестве, то по сути краеугольный вопрос таков: а приведет ли этот фильм человека в храм? Ответ на этот вопрос остается открытым…
Я знаю огромное количество прекраснейших митрополитов, епископов, протоиереев, монахов, – я вижу в жизни изумительно положительные образы подвижников наших дней. Вот если бы о них снять кино, то сколько бы людей уверовало и пришло в храмы!
Все-таки надо, чтобы кинематографисты прислушивались и мерили свой профессионализм мерою Христа. Фестиваль «Лучезарный Ангел» к этому обязывает.
– «Лучезарный Ангел» позиционируется как фестиваль доброго кино. Что такое доброе кино, на Ваш взгляд?
– Сам я такое кино называю позитивным. Вот фильм «Андрей Рублёв» Тарковского – это доброе кино? Это такая смесь всего, что происходило в нашей истории, такая кровоточащая рана русского бытия. Но через этот фильм люди приходили к Господу Богу и к Церкви. И у этой картины, кстати, вовсе не было успеха в первой уикенд. Фильм положили на полку на семь лет, зато за следующие 55 лет своей жизни я видел много очередей на «Андрея Рублева»! Еще лет пять-семь назад, пока был не под санкциями, я ездил по миру и всюду встречал очереди на картину «Андрей Рублев»: в Америке, во Франции, в Венесуэле и т.д. Он уже перекрыл все рекорды. Проблема в том, что продюсеры не хотят долго ждать, им нужны быстрые деньги. А на этом искусства не построишь.
Ставить рынок во главу в кино, во всей культуре – это преступление. Культура и рынок – понятия несовместимые, – я постоянно вынужден это повторять. У нас разные задачи. У культуры – поднимать дух нации, возвышать, просвещать. А у рынка – делать деньги; это то, чем, собственно, его дельцы и занимаются.
Надо всё поставить на свои места, переоценить. Должно быть 100-процентное госфинансирование кино. В Думе мы сейчас приняли решение о 100-процентном финансировании детского кино. Но я считаю, что полное финансирование должно быть не только у детского кино. Государство должно позаботиться о своем кинематографе.
Нельзя, чтобы Минкультуры давало на производство фильма меньше трети бюджета, а остальные деньги – ищи, где хочешь. Прекрасный режиссер, классик нашего кино, Петр Тодоровский перед уходом из жизни признался мне, что написал потрясающий сценарий о войне, но в Минкультуре ему сказали: 30% средств дадим, а остальное – ищите сами. А где ему было искать? Он так и не снял фильм, и это осталось на совести чиновников, что такой выдающийся режиссер как Петр Ефимович не создал что-то очень важное для всей нашей страны.
Надо воссоздать Госкино России. Я бы этому ведомству отдал еще и телевидение, которое иногда вообще игнорирует Указ Президента об Основах государственной культурной политики, которая должна опираться на традиционные ценности нашего народа. Верещат: «Вседозволенность у нас! Не трогайте нас! У нас реклама, у нас всё отлажено». Так ведь и дальше будут оболванивать народ. Нет, это время заканчивается. Нужно принимать серьёзные меры.
Ольга Орлова